chipsaestrella

5. Джонни Малфой. Символы

Джонни целый день собирался открыть письмо от Нарциссы Малфой, но так и не собрался. Вечером он написал родителям, сложил мятый пергамент с печатью Малфоев в сундук, дав себе слово распечатать его завтра, и отрубился. Его вымотали не только и не столько уроки, сколько разговоры с друзьями. Каждый из них считал своим долгом сообщить ему о новом студенте равенкло с фамилией Малфой. Это как-то неуловимо бесило. Впрочем, Хьюго, кажется, не разделял всеобщего безумия - для него Гиперион был просто еще одним первокурсником, за которым нужно приглядывать, как бы чего не вышло. Полученные Гиперионом баллы добавляли ему уважения в глазах Хьюго, заносчивость же - слегка раздражала, не больше. Северус был уверен, что теперь все будет плохо, - впрочем, Северус всегда был уверен, что все будет плохо, Джонни больше таких пессимистов, как Сев, не видел. Роза считала, что сложившуюся ситуацию надо как следует обдумать, но что она подразумевала под сложившейся ситуацией, пояснять отказывалась. Джеймс, увлеченный романом с Леной Забини, кажется, вообще самого младшего Малфоя не заметил.
Прошло три дня. На Джонни как-то неожиданно навалились сразу несколько домашних заданий - трансфигурация, чары, зелья, - и о письме Нарциссы он, сказать по правде, просто забыл.
Вечером седьмого сентября прямо у входа в хаффлпаффские подвалы ему навстречу с пола поднялся Гиперион Малфой.
- Ты, - обвиняющим тоном сказал он, - не прочитал письмо.
Джонни застыл.
- Откуда ты знаешь?
Гиперион взмахнул палочкой, и в воздухе между ними повисло объемное изображение скомканного запечатанного пергамента (Джонни вспомнил, что вчера запихал в сундук сверху еще и теплую мантию).

- А если бы ты его вскрыл, у меня бы тут еще и зазвенело, - заявил Гиперион.

Джонни помотал головой.

- Ничего себе, как ты это делаешь?

Гиперион пожал плечами.

- Я сильный волшебник, - сказал он спокойно. - И меня неплохо учили дома. Слушай, а правда, что ты учился в маггловской школе? Тебе нравилось?

Джонни не смог удержаться.
- Я думал, ты спросишь, не было ли мне противно.

- Противно? - Гиперион задумался. - Почему тебе должно было быть... А!.. Ты считаешь, что мои родители... Как бы тебе объяснить-то...
Гиперион замолчал, сел и похлопал ладонью по полу рядом с собой. Джонни тоже опустился на пол, не зная, зачем они вообще заговорили об этом.

- Мои родители, - сказал Гиперион, - бывшие пожиратели смерти. Правда, это было давно. Но не так уж много времени прошло, чтобы все об этом забыли.
- Девятнадцать лет, - сказал Джонни зачем-то.

Гиперион кивнул.

- Твой отец, как ты, наверное, знаешь, тоже бывший пожиратель.

- У него нет метки.

- Это важно?

- Не знаю. Наверное, нет. О чем мы вообще говорим?

- О том, что люди со временем меняются.

- Ты хочешь мне сказать...

- Твой отец - бывший пожиратель смерти, твоя мать - магглорожденная. Мне кажется, ты, Джон, - живая иллюстрация того, о чем я хочу тебе сказать.

Джонни вздохнул.
- Для тебя не важна чистота крови.

- Для Нарциссы и Люциуса тоже.

- Мне сложно тебе поверить. Они не разговаривали с отцом больше, чем мне лет.

Гиперион снова пожал плечами, сменил позу, устраиваясь поудобнее.

- Нарцисса боится, что он и не захочет с ней разговаривать. Вполне понятный страх, учитывая, как они расстались. Люциус... Сложно представить, что он чего-то боится, но это так. Они очень скучают, Джон. Его комната в мэноре не менялась двадцать лет. Там только пыль эльфы убирают. Я там был, там постеры квиддичных команд, которые уже сто лет как не играют. И на двери мишень. С лицом Гарри Поттера, - Гиперион хихикнул. - Если бы я не знал точно, как они меня любят, я бы решил, что... Неважно.

Джонни довольно отчетливо слышит и непроизнесенное. Так отчетливо, что ему хочется сменить тему разговора.
- Ты всегда называешь их по имени?

- Да нет, не знаю. Когда как. А что, это важно?

- Ничего. Я о своих столько читал, что иногда... Глупый вопрос, да? Ты меня как-то этим разговором огорошил. Я никогда не думал о них... так.

- И мне кажется, я знаю, почему. Для тебя они всегда были не люди, а символы. Символы старого, отжившего, плохого. Скажи, что это не так.

- Я... Я не знаю.
- Я знаю, - хмыкнул Гиперион. - Для меня символом был Драко. Да и сейчас есть. Неизвестный, невозможный, непонятный, почти несуществующий старший брат. Я бы хотел на него посмотреть.

- Он не символ!

- Мои родители тоже. Люциус любит свой бизнес, любит нас с мамой, любит своих идиотских павлинов, - Гипериона передернуло. - Тупые твари, ненавижу. Если бы отец так к ним не относился, перетравил бы их к мерлиновой матери. Нарцисса обожает балы и приемы. И ужасно скучает по сестре.

- По... по Андромеде?

- Угу. Думает, мы с папой не знаем. Даже плачет иногда.

- Папа тоже ненавидит павлинов, - неожиданно для самого себя произнес Джонни.

Гиперион рассмеялся.

Продолжить оказалось до странности легко.

- Правда, ненавидит. В зоопарке всегда от них шарахается. Говорит, что его достал аврорат, но я думаю, не уйдет оттуда никогда в жизни. Ему нравится, что он... ну... "нужен обществу". Он так сам говорит. Он любит маму и нас с Аной. Только они все время ругаются.

- Всерьез? Родители никогда не ссорятся. Мне кажется, я бы свихнулся.

- Ну... Всерьез, но недолго, если честно. Мы с Аной привыкли. Обычно сбегаем к Поттерам или Уизли, чтобы им не мешать, - Джонни вспомнил злополучную ссору про отпуск. - Ну, иногда бывает взаправду плохо. Но все равно недолго. Они как два урагана, знаешь? Налетят, разнесут все в клочки и успокоятся.
- Нет, все-таки не представляю. Я бы как-нибудь посмотрел вживую, - сказал он тоном естествоиспытателя и вскочил. - Ладно, я - спать, - он протянул Джонни руку, помог подняться и пошел вдаль по коридору.
- Я прочитаю письмо, - бросил Джонни ему в спину.

- Спасибо, - сказал Гиперион, не оборачиваясь. - Пока, Малфой.
Джонни промолчал.

В спальне он первым делом вытащил из сундука злополучную записку от бабушки Малфой, прочитал ее и глубоко задумался. Ничего так и не придумав, он решил первым делом утром написать родителям.