chipsaestrella

25. Роуз Уизли. Не было печали

Если бы хихикающая гриффиндорская первокурсница принесла ей эту записку хотя бы месяц назад, Роуз была бы на седьмом небе от счастья. Теперь же она была в бешенстве.
Записка гласила: "Рози, надо поговорить. Джеймс П." и была совершенно точно написана каллиграфическим почерком Джима Поттера. Роуз накарябала чуть ниже: "Не о чем!!!" - вручила ответ все той же первокурснице и попыталась вернуться к изучению заданной главы по зельям.
Через десять минут, в очередной раз проведя взглядом по тому же абзацу, который она читала, когда ее отвлекла малолетняя почтальонша, Роуз сдалась.
Она захлопнула книгу, собрала сумку и выбежала из библиотеки, направившись к своему любимому месту для размышлений - нише с рыцарем в белых доспехах на третьем этаже.
У Роуз было много жизненных принципов, и одним из них было неприятие несправедливости в любом виде. То, что Джим творил с Севом, было несправедливостью чистейшей воды и не могло быть извинено ни при каких обстоятельствах. Любые теплые чувства, которые Роуз до сих пор испытывала к Джеймсу, переплавились за последний месяц в свою полную противоположность, и если она его и не ненавидела, то только потому, что не была уверена, что он достоин столь сильного чувства, как ненависть.
Она уже была готова влететь в нишу, как вдруг осознала, что место занято. И кем! Роуз резко затормозила, обнимая сумку. Ей навстречу с пола поднимался никто иной, как Джеймс Сириус Поттер собственной персоной.
- Роуз, - широко улыбнулся он, протянув к ней руки, - сестричка, какая встреча!
Рози поморщилась, отворачиваясь, пролепетала что-то вроде: "Я ухожу", - но не успела сделать и пару шагов, как он оказался прямо перед ней.
Роуз глубоко вдохнула, выдохнула, покрепче прижала к себе сумку, подняла на него взгляд (он был выше как минимум на две головы) и спросила как можно спокойнее:
- Джим, что тебе нужно?
Джеймс замялся. Нерешительного Джима Поттера она еще не видела, поэтому очень удивилась. Молчание накапливалось и становилось пугающим.
- Джим? - переспросила она громче, чем ей бы хотелось.
Он встряхнулся, улыбнулся известной всей школе улыбкой хорошего парня и сказал, судя по всему пытаясь, чтобы звучало как можно беззаботнее:
- Мы послезавтра играем со слизн... Со слизерином! Придешь за нас болеть?
Роуз ожидала... Она и сама не знала, чего ожидала, но уж точно не этого.
- Болеть за гриффиндор?..
Прозвучало глупо и беспомощно, но ничего лучше она не смогла выдавить.
- Ну... Не то, чтобы совсем за гриффиндор... За меня?..
Это было сказано с такой надеждой, и прозвучало, по мнению Роуз, так нагло, что тут ее просто прорвало.
Она припомнила Джиму все случаи дерганья за косички, все издевательства над своими куклами, его заносчивость и самоуверенность, его обращение с Северусом... Да, самое главное - то, что он себе позволяет с Северусом! Под конец своей обвинительной речи она почти кричала.
До этого момента Джим слушал молча и только краснел все сильнее и сильнее, но тут уже не выдержал и он:
- Я же извинился, - воскликнул Джеймс, - я перед этим маленьким говнюком извинился! Ты там была!..
Роуз вдруг представила, как они выглядят со стороны, взъерошенные, орущие друг на друга, и поняла что они почти точно повторяют сцену, снившуюся ей несколько лет в кошмарах, - разве что со звуком. Это было так страшно, что она сорвалась с места и побежала, куда глаза глядят, лишь бы только подальше. Пришла в себя она только перед дверью в гостиную равенкло, когда ручка слегка цапнула ее за палец и недовольно произнесла:
- Деточка, я уже третий раз повторяю вопрос!..
Пергамент с надписью: "Прости, что накричал на тебя", букет маргариток и набор перьев (такой, как ей всегда хотелось! Откуда он узнал?) она отправляла обратно без ответа. Отправила бы и ведро шоколадных лягушек, которое, тяжело хлопая крыльями, внесли утром субботы в окно спальни два огромных филина с кисточками на ушах, но лягушки моментально распрыгались по всей комнате.
- Знаешь что, Уизли, - сказали ей соседки после этого, - делай что хочешь, но в следующий раз будешь ночевать в коридоре!
Роуз попыталась найти Джима до игры, но он как в воду канул.
Делать было нечего.
Она пошла на матч.
Когда после заслуженной победы гриффиндора он подлетел прямо к трибуне и помахал ей рукой, Роуз спиной почувствовала завистливые взгляды как минимум половины учениц.
У нее оставалась только одна надежда - что ему скоро надоест доставать скучную зубрилку, и он снова переключится на одну из популярных девиц.
Не было ни единого шанса, что он мог быть серьезен. Ведь правда?

От автора: после этой главы и перед эпилогом происходит действие "Братской нелюбви".