chipsaestrella | (no subject)

***
рожденная быть матерью, она
становится воительницей.
                                      боги
сменить ей позволяют благосклонность
властительницы уз семейных, геры,
на покровительство владычицы афины.
она сама не видит в том греха, -
для смертной заблужденье не из страшных.

когда ей предлагают привести
отряд куда-то на троаду, для нее
ответ, как для улисса, очевиден:
понятно, что, как женщина, она
не приносила клятву тиндарею,
а следовательно, для нее война
за возвращение жены неверной мужу -
война чужая.
                   и пока улисс
пытается при помощи уловок
похода к стенам трои избежать,
она послам спокойно, безмятежно,
но очень твердо отвечает: "нет".
никто не знает, но когда б она
была мужчиной, то она б, конечно,
одна из первых сваталась к елене
(уж так решили боги, что она
равно способна оценить красу
как женского, так и мужского тела.
а впрочем, для нее всего милей
изысканный, разумный собеседник).

кто знает, как сложилась бы судьба
троянцев и ахейцев и ее
окраинного небольшого царства,
когда б она и впрямь была мужчиной?

проходит десять лет.
                                потом еще
лет восемь или девять.
                                   для нее
за это время мало изменилось:
все так же мудро царствует она,
по-прежнему поля страны тучны,
по-прежнему она не вышла замуж,
по-прежнему, хотя она старалась,
ей боги не дают зачать ребенка.
а впрочем, знают все о том, что гера
умеет быть и мелочной, и злобной.

и вот она и маленький отряд
ее людей из самых-самых верных
из храма геры после щедрой жертвы
по берегу несется во дворец.
ей кажется, что в линии прибоя
на камне распростерся человек
(а может, труп. для этих мест не диво).
проверив, что волнами принесенный
к ним человек скорее жив, чем мертв,
они тогда берут его с собой,
чтоб лекарь во дворце помог бедняге.

оживший представляется "никто",
она не переспросит.
                         что ей имя
того, кто был ей посейдоном дан,
после молитвы многомудрой гере?
к тому же безымянный оказался
и остроумным, и разумным человеком.
она не просит больше ничего,
кроме того, о чем давно просила.
похоже, прав был мудрый предсказатель -
нет для богини ничего милей
тех жертв, что два столетья как не в моде.

когда поймет, что в тягости, она,
как обещала, даст ему корабль,
чтоб он вернулся к дому своему,
где, как он верит, ждут его родные.
она не задает ему вопросов,
ей дела нет до его жизни "до",
и "после" жизнь его неинтересна.

когда во сне вдруг явится гермес
и скажет ей, что зевс был недоволен
тем, что впервые за две сотни лет
был в жертву гере принесен не бык,
а человек, и потому ее
ребенка ждет суровое проклятье:
сын собственного победит отца
и, побежденного, убьет своей рукой, -

единственная мысль, что поутру
останется от сумрачного сна:
так это будет сын!..
                               ребенок!..
                                               сын!..
благодарю тебя за сына, гера,
благодарю тебя, о громовержец,
за то, что из-за твоего проклятья
мой сын (о боги!) точно доживет
до возраста воителя.
                                мой сын
венец мой царский детям передаст
своим.
        и, боги!.. род наш не прервется.

и верно, верно.
                    что ей до того,
кто даже свое собственное имя
не сообщил, как будто бы стыдился?