chipsaestrella

5. Вечеринка

Вечеринка была ужасна ровно настолько, чтобы она уже испытала отвращение к себе за то, что дала себя уговорить, но еще не почувствовала себя вправе немедленно аппарировать домой.

Они довольно весело поболтали с Гойлом, но того, в конце концов, утащила невысокая бледная жена, пробормотав что-то про завтрашнее раннее совещание в Министерстве. Грегори ушел, напоследок улыбнувшись чуть виновато. Миллисента мысленно передернула плечами и отправилась фланировать по залу. Все-таки она была за него очень рада – здесь, в Великобритании, у скромного Грега с его родословной не было бы ни единого шанса.

Больше в зале, собственно, общаться было не с кем.

И тут ей внезапно, так внезапно, что даже перехватило дыхание, впервые за долгие годы вспомнился Винс.

Их нельзя было назвать парой - до седьмого курса они просто дружили, а последний год был слишком ненормальным, чтобы еще и заводить какие-то человеческие отношения. Кроме того, Миллисента не обманывалась: ее внешность для Винса, конечно, не имела никакого значения, они слишком хорошо друг друга знали, но он был чистокровным. Сложись история по-другому, Миллисенте Булстроуд не было бы места в его жизни после школы.

О его смерти она почти ничего не знала. Когда на последнем курсе она спрашивала Драко, он только менялся в лице и переводил разговор на другое. Грега она, поразмыслив, вообще решила не трогать. Когда ей случайно (правда, случайно) попала в руки какая-то биография Поттера, эпизод в выручай-комнате во время битвы за Хогвартс она быстро пролистала, как будто чего-то испугалась.

В конце концов, она решила оставить мертвого мертвым. Он был хорошим другом. Был. Миллисента пять или шесть лет ходила на его могилу в начале мая, просто потому, что знала, что никто больше не придет, – а потом в какой-то год отвлеклась, была то ли конференция, то ли много работы в магазине… В общем, с того года она постаралась о нем окончательно забыть.

Она раскланялась с очередной слизеринской цацей («Ах, Милли, тебе так идет этот цвет! Познакомься, это мой супруг, лорд Маляни. Дорогой, Миллисента у нас изобретательница! Это так мило!») и глотнула шампанского, чтобы избавиться от горечи во рту. Где-то вдали мелькала рыжая макушка Джорджа, Малфой на танцполе кружил Грейнджер в странной пародии на вальс («Милли, дорогая, но как они вообще могут жить вместе?» - она с трудом сдержалась, чтобы не проклясть эту дуру), Луна, Джинни и Гарри потерялись в толпе. Миллисента сказала себе, что сбежать будет признаком малодушия, и пошла в сад, подышать воздухом. Спускаясь по затейливой лестнице, она не рассчитала количество ступенек и примерно на третьей снизу решила, что уже может шагать прямо. Время неожиданно растянулось. Сначала она подумала: "О, Мерлин, падаю!.." Потом она подумала: "Лужа!" И, наконец, неловко извернувшись и приземляясь в грязную воду локтем и бедром, подумала: "Глубокая..." После этого она отбросила все мысли и просто немного полежала, зажмурившись, в противной холодной жиже.

- Вы в порядке? –обеспокоенный мужской голос раздался откуда-то сбоку и сверху.

Миллисента еще крепче сжала веки, почувствовав, что краснеет. Мало того, что она, вся такая красивая (платье, одобренное триумвиратом Грейнджер-Поттер-Лавгуд, в кои-то веки по-настоящему ей шло), умудрилась упасть в грязь, так еще и сделала это на глазах у потрясенной публики!

- Позвольте вам помочь, - настаивал голос.

Миллисента, не открывая глаз, протянула руку, и сильный рывок моментально поставил ее на ноги. Она заставила себя посмотреть на незваного помощника: хаффлпафф? Нет, рэвенкло, точно рэвенкло. Как зовут – она не помнила.

- Спасибо, - тихо сказала она, вспомнив о правилах приличия.

- Не стоит, что вы, - немного неловко ответил рэвенкловец, затем добавил:

- Позвольте…

Неуклюже достал палочку, пробормотал пару заклинаний, – платье моментально высохло и в некоторых местах затвердело, однако оценить ущерб из-за недостатка света было невозможно.

- Извините, - смущенно сказал рэвенкловец, - по-моему, грязь полностью не удаляется, мне кажется, в эту лужу сегодня пролили какое-то зелье, только я не могу так сходу определить…

Она потрясла головой, одновременно прерывая его невнятные извинения и пытаясь прийти в себя.

- Ничего, ничего, я потом разберусь, спасибо большое, - она протянула ему руку. – Миллисента Булстроуд.

- Очень приятно, Максимильян Лилль.

Ну, точно, Лилль, звезда их курса арифмантики.

- Говорили, вы уехали во Францию?

- Да, да, - закивал он, подводя ее к беседке. – В Париже отличный университет, но я решил там не оставаться. Учился в Чикаго, потом в Иерусалиме.

Миллисента всегда мечтала побывать в Иерусалиме.

Когда из темноты парка появился серебряный филин, Миллисента вдруг поняла, что они с Лиллем разговаривают уже больше часа. Он рассказывал об Иерусалиме и окрестностях, о том, почему он старается проводить в Палестине зиму, а в Англии лето, о веселых и грустных историях на кафедре арифмантики в Чикаго. Она приводила примеры их разработок, призналась, что когда-то мечтала учиться в рэвенкло, но потом поняла, что это совсем не ее, хотя она бы, может быть, и сейчас хотела бы поучиться чему-нибудь еще. Впрочем, на его вопрос: «Вы довольны тем, что делаете?» - она с уверенностью ответила: «Да».

Филин сделал круг над беседкой, потом приземлился ей на колени и заговорил:

- Милли, Грейнджер устала, так что мы домой. Ты так незаметно пропала, надеюсь, ты там где-то получаешь удовольствие, а не сбежала в свою уютную одинокую норку. Грейнджер говорит, что если ты ее обманула, то она найдет способ тебе отомстить. Чао, Булстроуд.

Филин растворился в воздухе, Лилль улыбнулся одновременно радостно и немного смущенно (как почти все, что он делал):

- Ваши друзья волнуются.

- Мои, с позволения сказать, друзья сделали все, чтобы вытащить меня на этот идиотский праздник, и немедленно забыли меня в дальнем углу залы. Если бы не вы, вечер бы прошел зря.

Он снова улыбнулся:

- Я очень рад быть полезен. До конца августа я буду в Лондоне или Эдинбурге. Я знаю кучу приятных маггловских кафешек, где можно посидеть, поработать и выпить чая. Может, как-нибудь присоединитесь ко мне?

- С огромным удовольствием, - это не было фигурой речи. Она действительно хотела бы поговорить с ним как-нибудь еще раз. Или не раз.

Дома она стащила с себя испорченное платье, рухнула на кровать и мгновенно уснула.

Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11